История Андрея Лугового

О том, как бывший сотрудник КГБ Андрей Луговой, обвиняемый в убийстве Александра Литвиненко, стал в России мультимиллионером, телезвездой и депутатом Госдумы, пишет в The Sunday Times Марк Франкетти

Десять лет назад Александр Литвиненко умирал медленной и мучительной смертью в лондонской больнице. Он был противоречивой фигурой — бывший агент КГБ, бежавший в Великобританию после того как поссорился со зловещим автократическим режимом Владимира Путина. В 44 года он умер от отравления полонием-210 — смертоносным изотопом, который добавили ему в чай в баре отеля в лондонском районе Мейфер.

Ожидая в Москве встречи с человеком, которого Скотланд-Ярд все еще разыскивает за это убийство, я задумался об уникальной судьбе Андрея Лугового. Это один из немногих людей в мире, в чьей жизни случился головокружительный поворот к лучшему после того как его обвинили в таком чудовищном преступлении — первом доказанном убийстве с помощью редкого и в высшей степени радиоактивного металла.

За прошедшее десятилетие Луговой избежал экстрадиции в Великобританию, а его охранный бизнес так расцвел, что он стал мультимиллионером. Кроме того, он начал успешную политическую карьеру и в сентябре уже в третий раз был избран депутатом Госдумы, где он входит в комитет по безопасности.

В прошлом году Кремль отметил Лугового, бывшего телохранителя из КГБ, престижной государственной наградой, и он стал медиаперсоной, запустив свою телепрограмму о знаменитых предателях советских времен. А его собственная история стала основой для телесериала, в котором он был изображен как герой и патриот, а Литвиненко — как «предатель Родины».

Нынешняя жизнь 50-летнего Лугового напоминает хэппи-энд дешевого голливудского фильма: в финале ему даже досталась девушка. В 2013 году он женился на Ксении, хорошенькой студентке на двадцать три года моложе него. Недавно у них родился сын. Они впервые встретились четыре года назад в московском ресторане, где Ксения работала менеджером. Она рассказывает, что произвела на Лугового такое впечатление, что тот подкатился к ней с наглостью, какой мог бы гордиться сам Дональд Трамп. «Считай, что сегодня ты выиграла в лотерею», — сказал он ей.

Оба во всем белом, вплоть до туфель Лугового, они прилетели на свою свадьбу на черноморский курорт на вертолете. Фотографии свадьбы «утекли» в российские таблоиды, а в интернете появилось видео церемонии с воодушевляющей музыкой из фильма «Последний из могикан».
После этого Ксения снялась в телесериале о своем муже и Литвиненко, кроме того, она управляет принадлежащим Луговому рестораном в центре Москвы, где мы с ним недавно встретились. «Принеси ему чашку чая, — сказал Луговой одной из своих помощниц, когда я ждал, пока он закончит свою предыдущую встречу. — Только без полония».

Впервые я встретил Лугового десять лет назад, сразу после того как его заподозрили в причастности к отравлению Литвиненко. Бывший агент КГБ еще лежал при смерти, его лицо превратилось в незабываемую маску смерти, волосы выпали из-за радиационного поражения. Британские эксперты-токсикологи еще не установили, каким именно веществом его отравили. Через несколько дней, когда они объявили, что это был полоний-210, оказалось, что Луговой оставлял радиоактивный след после нескольких своих встреч с Литвиненко в Лондоне осенью 2006 года. Меня тоже проверяли на радиацию после контакта с Луговым, и Скотланд-Ярд пригласил меня на неофициальную беседу.
За десятилетие, прошедшее после убийства, ни один иностранный журналист не контактировал с Луговым столько, сколько я. Мы встречались десятки раз при самых разных обстоятельствах и вели разговоры как для печати, так и приватные.

Когда я обратил внимание на странную ситуацию — обвинение в сенсационном шокирующем убийстве принесло ему головокружительный успех, — Луговой процитировал популярную в России поговорку: «если тебе подсунули лимон, сделай из него лимонад». Может быть, у Лугового сверхъестественное умение превращать кислое в сладкое, но даже его самого иногда удивляет такая счастливая судьба. Он признает, что его успех в России после того как в Великобритании его обвинили в убийстве Литвиненко — ключ к пониманию того, почему при Владимире Путине отношения России с Западом так резко испортились. Растущий цинизм Путина и его презрение к Западу отражают чувства миллионов обычных россиян. Эти настроения вызревали больше двух десятилетий и не оставили и следа от очарования Западом, которое чувствовали Луговой и многие его соотечественники в 1991 году, когда распался Советский Союз.

После убийства Литвиненко Луговой помогал раздувать враждебность по отношению к Великобритании и США. Это принесло ему успех, популярность и свободу, а также спасло от британского суда. «Это правда, — сказал он, — что обвинение в отравлении Литвиненко быстро превратилось для меня внутри России в ситуацию, в которой я выигрывал при любом исходе. Для тех, кто не верит, что я это сделал, я жертва британского антироссийского заговора. А те, кто подозревает, что я это сделал, считают меня героем, потому что я убил предателя».

«Через десять лет здесь все забыли о той истории, — продолжал он. — Меня редко спрашивают о Литвиненко, и большинству россиян я известен как политик и медиаперсона. Единственное ограничение для меня — то, что я не могу выезжать за пределы России, чтобы меня не арестовали, но к этому я давно привык. Я люблю отдыхать в России, это не проблема».

Этот его оптимизм тоже многое говорит о настроениях в стране и о растущей агрессивности Кремля, пытающегося вернуть часть той влиятельности, которую он потерял с падением Советского Союза. Когда в Белый Дом въедет Дональд Трамп, это будет более вероятно: Трамп не раз хвалил Путина как сильного лидера и не обращал внимания на предупреждения разведслужб о том, что Россия стоит за активизировавшейся в США и на всем западе деятельностью хакеров. Путин — один из первых зарубежных лидеров, поздравивших Трампа с победой.

«Россияне давно сыты по горло лекциями, которые читает нам запад, как будто мы школьники, — говорит Луговой. — Мы видим, как это лицемерно. Мы видим, что чаще всего вы преследуете эгоистические национальные интересы, а не те высокие идеалы, в верности которым клянетесь».
Все эти десять лет общение с Луговым оказывалось совсем не таким, как я ожидал. Сначала я подозревал его, потом верил его оправданиям, потом совсем запутался. И несмотря ни на что, он мне симпатичен — хотя я и убежден сейчас, что он определенно участвовал в убийстве.

У нас с ним странные отношения: я много раз говорил ему, что не сомневаюсь, что это он отравил Литвиненко, я открыто смеялся над некоторыми из его самых странных заявлений и самооправданий, прежде всего над утверждением, что британская разведка убила Литвиненко, чтобы очернить образ России. Я в лицо называл его циничным оппортунистом и спрашивал, как ему спится ночами. Мы спорили и дразнили друг друга, однажды перестали общаться на несколько месяцев, когда он рассердился на меня из-за того, что я познакомил его с коллегой, который впоследствии написал о нем что-то, что показалось ему неправдой.

Луговой знает, что я считаю его лжецом, а я знаю, что он продолжает притворяться невиновным. Но, в конце концов, есть ли у него выбор? И все же он никогда не отказывал мне в интервью и всегда соглашался дать комментарий не для печати. Он всегда был готов к общению, говорил прямо и разумно — за исключением одного ключевого вопроса, на который не мог ответить честно: «это вы сделали?»

К моему удивлению, однажды он пригласил меня на день рождения своей молодой жены. Это была приватная встреча близких друзей и родных в роскошном плавучем ресторане, пришвартованном на Москве-реке. Странным образом я оказался единственным, кто не входил в его ближний круг. Вечеринка началась с выступления полураздетых танцоров, как женщин, так и мужчин, крутившихся у столов, а в конце ее Луговой и его подвыпившие друзья исполняли советские патриотические песни, причем Ксения играла на барабанах, а сам Луговой — на электрогитаре.

В свете фейерверка вынесли огромный праздничный торт в форме льва и кобры, символизировавший знак Зодиака Ксении и год ее рождения по китайскому календарю. «Вы понимаете, как вам повезло, как для вас все повернулось к лучшему, несмотря ни на что? Все могла закончиться совсем иначе…» — прокричал я ему в ухо, когда он решил отдохнуть от танцев.
«Да, понимаю», — ответил он.
«Ведь вы один из немногих людей в мире, которые на самом деле знают всю правду о том, что произошло, так ведь?» — продолжал я.
«Почти всю правду», — сказал он, явно поддразнивая меня, но это прозвучало как своего рода признание. Однако когда я собрался уходить, Луговой снова то энергично танцевал, то демонстрировал гимнастические упражнения под аплодисменты восхищенных друзей. Казалось, ничто в мире его не заботило.
«Ну что, Андрей, мы оба знаем, что ты участвовал в убийстве Литвиненко, но ты же вряд ли мне об этом расскажешь, так ведь?» — часто говорил я ему. Каждый раз они улыбался в ответ. Мне всегда казалось, что это красноречивее всего, что он когда-либо говорил.

Особенно интригующе выглядит то, что он быстро начал демонстрировать, что получал удовольствие от того внимания, которое привлекло к нему обвинение в убийстве. Однажды он спросил, смогу ли я достать для него номер британской ежедневной газеты с его портретом на первой полосе — на память. В ожидании премьеры телешоу, которое он вел, он несколько раз присылал мне сообщения, напоминая, чтобы я посмотрел, а потом поставил автограф на комплекте дисков с записями программы, который подарил приезжавшему из Лондона коллеге. И он явно был доволен, когда я приехал к нему, чтобы написать о телесериале, основанном на его и Литвиненко истории.

При всей непреклонности, с которой он отрицал всякую причастность к убийству, он много лет не выражал никакого сочувствия к Литвиненко, умершему чудовищно мучительной и медленной смертью (после отравления он прожил три недели).

В первый год после убийства я также провел немало времени с Дмитрием Ковтуном, другом детства Лугового, который был вместе в ним в Лондоне, когда он в последний раз встретился с Литвиненко, — 1 ноября 2006 года, в тот самый день, когда бывшего сотрудника КГБ отравили. Ковтуна, который после этого поссорился с Луговым, Скотланд-Ярд тоже разыскивает за это убийство. Он тоже отрицает любое свое участие в преступлении, хотя сам страдает от сильного радиоактивного поражения.

Я много раз слышал заявления Лугового о невиновности. Один раз это было за обедом, когда он, выпив бутылку красного вина ценой в £180, дымил кубинской сигарой. Во время трехдневной охоты в отдаленном лесу поблизости от берегов Волги я видел, как Луговой и Ковтун пили водку и пели у костра сентиментальные советские песни вместе с друзьями, с которыми служили в Советской армии. А на дне рождения Лугового я видел, как один из гостей подарил ему тяжелый пулемет 1937 года на колесной базе, а другой — трость, инкрустированную драгоценными камнями и золотом, с кинжалом, спрятанным в рукоятке.

Когда Луговой начинал свою политическую карьеру в ультранационалистической партии ЛДПР, он во время партийной конференции пригласил меня на кулисы. Однажды мы спим ездили на его BMW с водителем в подмосковную военную часть, чтобы я увидел, как он стреляет из автомата на фоне тренирующихся телохранителей из его охранного агентства. «Приглашаю вас на праздник в Крым! — прислал он мне радостное и в то же время саркастическое сообщение, когда Кремль захватил полуостров, из-за чего отношения России с Западом оказались в самой нижней точке со времен Холодной войны. — Предлагаю вам, пока не поздно, принять российское гражданство. Мы вас спасем!»

Еще он пригласил меня взять у него интервью на борту яхты в Черном море, где он обычно проводит свои летние отпуска с тех пор как его делом заинтересовался Интерпол. После моих настойчивых просьб Луговой и Ксения со счастливыми лицами сфотографировались на гидроцикле.
Дэвид Кэмерон подтвердил, что в начале этого года был выписан международный ордер на арест Лугового и Ковтуна, после того как в результате британского публичного дознания было установлено, что они «без сомнения» ответственны за убийство и что операция была «с высокой степенью вероятности» одобрена Путиным.

Недавно я спросил его: почему он дал мне такой привилегированный доступ? Зачем это ему нужно? «Я знаю, что вы думаете, что это сделал я, и вы никогда этого не скрывали, но я подумал, что вы, прожив много лет в России (Марк Франкетти с 1997 года работает московским корреспондентом The Times. — Открытая Россия), лучше других понимаете, как тут делаются дела. За эти годы я встречался более чем с сотней иностранных журналистов. И много раз был в шоке от того, как мало они знают о нас, русских. И еще я надеялся. что вы увидите: я нормальный человек, а не хладнокровный убийца». Все это время, пока я занимаюсь безнадежными, сводящими с ума попытками докопаться до дна дела об убийстве Литвиненко, для меня остается без ответа один вопрос: в какой степени на самом деле Луговой и Ковтун были причастны к преступлению? Если узнать это, раскроются и все остальные загадки одного из самых громких и наглых убийств в современной истории Великобритании.

Но можно не сомневаться в одном: при всех их неистовых отрицаниях Луговой и Ковтун отравили чай Литвиненко полонием-210. Радиоактивный след, который они оставили на сиденьях самолетов, в номерах отелей, в офисах и лондонском баре, где был отравлен Литвиненко, не вызывает никаких сомнений. Это научно доказано.

Также определенно доказано, что только российское государство могло снабдить их таким редким и дорогим изотопом, для получения которого нужен ядерный реактор. Выбрали его, вероятно, потому, что его очень трудно найти, если только вы не ищете специально именно его. Это была ключевая ошибка тех, кто заказал убийство Литвиненко: они понадеялись на то, что британские эксперты полоний не найдут. Его наличие можно установить только если провести проверку на альфа-излучение. Но если его найти, то пройти по его следам на редкость просто.

Россиянам не удалось скрыть преступление — британские эксперты за несколько часов до смерти Литвиненко установили, что его отравили полонием-210. Любой другой яд мог бы использовать кто угодно, и убийство осталось бы нераскрытым. Но полоний-210 прямо указывает на российские спецслужбы. Это было хорошее начало расследования, но через десять лет после убийства все остальное — только размышления и логические выводы.

Кто конкретно в Москве заказал убийство и почему? Чего они рассчитывали достичь, убив Литвиненко? Кто выбрал Лугового и Ковтуна как исполнителей убийства? Когда и как? Что конкретно знали предполагаемые убийцы и на что они, по их мнению, подписывались? Это ключевые вопросы, которые занимали меня все то время, когда у меня был этот уникальный доступ к Луговому.
Я не думаю, что Луговой — хладнокровный убийца. Не потому, что он показал мне свою привлекательную человеческую сторону, но потому, что ни один безжалостный профессиональный убийца, отправленный Россией на совершенно секретную миссию, не вел бы себя так, как Луговой до и после убийства. Даже британская полиция считает, что Луговой и Ковтун не знали, что имеют дело с полонием. Если бы знали, они не обращались бы с ним настолько беспечно: был момент, когда Луговой попытался избавиться от смертоносного вещества, вылив его в раковину в своем номере в лондонском отеле. Он оставлял радиоактивные следы повсюду. Позже он даже умудрился случайно заразить своих собственных детей.

То, что московские организаторы убийства использовали Лугового и Ковтуна втемную, само по себе неудивительно. Но если Луговой знал, что его задача — убить Литвиненко, то почему он не подумал, что он и Ковтун окажутся главными подозреваемыми, учитывая, что они — последние, не считая родных, кто встречался с Литвиненко перед его внезапной болезнью? Почему он согласился убить таким способом, который, совершенно очевидно, оставит его без всякого прикрытия? Почему он хотя бы не приехал в Лондон по фальшивому паспорту? И почему Луговой казался поистине ошеломленным и почти взбешенным, когда его впервые объявили подозреваемым? Одна из первых вещей, которые он то